anton_klyushev: "Как превратить людей в биомассу"

Вот хотите верьте - хотите нет, а это про меня.
Конечно я не был в концлагере, но я жил в Советском союзе. Я вспоминаю как я ненавидел Александра Солженицына. Предатель, лжец, пасквилянт, очернитель советского образа жизни... Как его только не называли на наших комсомольских собраниях. Я его ненавидел даже не зная кто он есть-то. Знал, конечно, что он что-то кажется такое написал. Гад, одним словом. В свои 16 лет я не знал, что такое зомбирование. Моя мама мне говорила: "Раз певца по телевизору показывают - значит певец хороший". Сейчас мне говорят: "Этот стиральный порошок можно покупать - уже была реклама".
Не зная как противостоять потоку лжи со всех сторон, я выработал для себя одно правило. Кто бы мне о чём ни рассказывал я всегда говорю сам себе :"ИЛИ НЕТ !".
А вы себя узнаете среди тех, кого описывает Бруно Беттельхейм.
Статья отсюда.
**********************************************

Из книги Бруно Беттельхейма "Люди в концлагере"

Правило 1. Заставь человека заниматься бессмысленной работой.
Одно из любимых занятий эсэсовцев – заставлять людей делать совершенно бессмысленную работу, причем заключенные понимали, что она не имеет смысла. Таскать камни с одного места на другое, рыть ямы голыми руками, когда лопаты лежали рядом. Зачем? «Потому что я так сказал, жидовская морда!».
(Чем это отличается от «потому что надо» или «твое дело выполнять, а не думать»?)


Правило 2. Введи взаимоисключающие правила, нарушения которых неизбежны.
Это правило создавало атмосферу постоянного страха быть пойманным. Люди были вынуждены договариваться с надзирателями или «капо» (помощники СС из числа заключенных), впадая от них в полную зависимость. Разворачивалось большое поле для шантажа: надзиратели и капо могли обращать внимание на нарушения, а могли и не обращать – в обмен на те или иные услуги.
(Абсурдность и противоречивость родительских требований или государственных законов – полный аналог).



Правило 3. Введи коллективную ответственность.
Коллективная ответственность размывает личную – это давно известное правило. Но в условиях, когда цена ошибки слишком высока, коллективная ответственность превращает всех членов группы в надзирателей друг за другом. Сам коллектив становится невольным союзником СС и лагерной администрации.

Нередко, повинуясь минутной прихоти, эсэсовец отдавал очередной бессмысленный приказ. Стремление к послушанию въедалось в психику так сильно, что всегда находились заключенные, которые долго соблюдали этот приказ (даже когда эсэсовец о нем забывал минут через пять) и принуждали к этому других. Так, однажды надзиратель приказал группе заключенных мыть ботинки снаружи и внутри водой с мылом. Ботинки становились твердыми, как камень, натирали ноги. Приказ больше никогда не повторялся. Тем не менее, многие давно находящиеся в лагере заключенные продолжали каждый день мыть изнутри свои ботинки и ругали всех, кто этого не делал, за нерадивость и грязь.

(Принцип групповой ответственности… Когда «все виноваты», или когда конкретного человека видят только как представителя стереотипной группы, а не как выразителя собственного мнения).
Это три «предварительных правила». Ударным звеном выступают следующие три, дробящие уже подготовленную личность в биомассу.


Правило 4. Заставь людей поверить в то, что от них ничего не зависит. Для этого: создай непредсказуемую обстановку, в которой невозможно что-либо планировать и заставь людей жить по инструкции, пресекая любую инициативу.
Группу чешских заключенных уничтожили так. На некоторое время их выделили как «благородных», имеющих право на определенные привилегии, дали жить в относительном комфорте без работы и лишений. Затем чехов внезапно бросили на работу в карьер, где были самые плохие условия труда и наибольшая смертность, урезав при этом пищевой рацион. Потом обратно – в хорошее жилище и легкую работу, через несколько месяцев – снова в карьер и т.п. В живых не осталось никого. Полная неподконтрольность собственной жизни, невозможность предсказать, за что тебя поощряют или наказывают, выбивают почву из-под ног. Личность попросту не успевает выработать стратегии адаптации, она дезорганизуется полностью.
«Выживание человека зависит от его способности сохранить за собой некоторую область свободного поведения, удержать контроль над какими-то важными аспектами жизни, несмотря на условия, которые кажутся невыносимыми… Даже незначительная, символическая возможность действовать или не действовать, но по своей воле, позволяла выжить мне и таким, как я». (курсивом в кавычках - цитаты Б.Беттельхейма).

Жесточайший распорядок дня постоянно подгонял людей. Если одну-две минуты промедлишь на умывании – опоздаешь в туалет. Задержишься с уборкой своей кровати (в Дахау тогда еще были кровати) – не будет тебе завтрака, и без того скудного. Спешка, страх опоздать, ни секунды задуматься и остановиться… Постоянно тебя подгоняет отличные надзиратели: время и страх. Не ты планируешь день. Не ты выбираешь, чем заниматься. И ты не знаешь, что с тобой будет потом. Наказания и поощрения шли безо всякой системы. Если на первых порах заключенные думали, что хороший труд их спасет от наказания, то потом приходило понимание, что ничто не гарантирует от отправки добывать камни в карьере (самое смертоносное занятие). И награждали просто так. Это просто дело прихоти эсэсовца.
(Авторитарным родителям и организациям очень выгодно это правило, потому что оно обеспечивает отсутствие активности и инициативы со стороны адресатов сообщений вроде «от тебя ничего не зависит», «ну и чего вы добились», «так было и будет всегда»).


Правило 5. Заставь людей делать вид, что они ничего не видят и не слышат.
Беттельхейм описывает такую ситуацию. Эсэсовец избивает человека. Мимо проходит колонна рабов, которая, заметив избиение, дружно поворачивает головы в сторону и резко ускоряется, всем своим видом показывая, что «не заметила» происходящего. Эсэсовец, не отрываясь от своего занятия, кричит «молодцы!». Потому что заключенные продемонстрировали, что усвоили правило «не знать и не видеть того, что не положено». А у заключенных усиливается стыд, чувство бессилия и, одновременно, они невольно становятся сообщниками эсэсовца, играя в его игру.
(В семьях, где процветает насилие, нередка ситуация, когда кто-либо из родственников все видит и понимает, но делает вид, что ничего не видит и не знает. Например, мать, ребенок которой подвергается сексуальному насилию со стороны отца/отчима… В тоталитарных государствах правило «все знаем, но делаем вид…»- важнейшее условие их существования)


Правило 6. Заставь людей переступить последнюю внутреннюю черту.
«Чтобы не стать ходячим трупом, а остаться человеком, пусть униженным и деградировавшим, необходимо было все время осознавать, где проходит та черта, из-за которой нет возврата, черта, дальше которой нельзя отступать ни при каких обстоятельствах, даже если это угрожает жизни. Сознавать, что если ты выжил ценой перехода за эту черту, то будешь продолжать жизнь, потерявшую всякое значение».

Беттельхейм приводит такую, очень наглядную, историю о «последней черте». Однажды эсэсовец обратил внимание на двух евреев, которые «сачковали». Он заставил их лечь в грязную канаву, подозвал заключенного-поляка из соседней бригады и приказал закопать впавших в немилость живьем. Поляк отказался. Эсэсовец стал его избивать, но поляк продолжал отказываться. Тогда надзиратель приказал им поменяться местами, и те двое получили приказ закопать поляка. И они стали закапывать своего сотоварища по несчастью без малейших колебаний. Когда поляка почти закопали, эсэсовец приказал им остановиться, выкопать его обратно, а затем снова самим лечь в канаву. И снова приказал поляку их закопать. На этот раз он подчинился – или из чувства мести, или думая, что эсэсовец их тоже пощадит в последнюю минуту. Но надзиратель не помиловал: он притоптал сапогами землю над головами жертв. Через пять минут их – одного мертвого, а другого умирающего – отправили в крематорий.


Результат реализации всех правил:

«Заключенные, усвоившие постоянно внушаемую СС мысль, что им не на что надеяться, поверившие, что они никак не могут влиять на свое положение – такие заключенные становились, в буквальном смысле, ходячими трупами…».

Процесс превращения в таких зомби был прост и нагляден. Сначала человек прекращал действовать по своей воле: у него не оставалось внутреннего источника движения, все, что он делал, определялось давлением со стороны надзирателей. Они автоматически выполняли приказы, без какой-либо избирательности. Потом они переставали поднимать ноги при ходьбе, начинали очень характерно шаркать. Затем они начинали смотреть только перед собой. И тогда наступала смерть.

В зомби люди превращались тогда, когда отбрасывали всякую попытку осмыслить собственное поведение и приходили к состоянию, когда они могли принять все, что угодно, все, что исходило извне. «Те, кто выжили, поняли то, чего раньше не осознавали: они обладают последней, но, может быть, самой важной человеческой свободой – в любых обстоятельствах выбирать свое собственное отношение к происходящему». Там, где нет собственного отношения, начинается зомби.

Дети Украины



Сергей Климовский: "В ожидании похорон Путина"

Совсем ещё недавно пол Украины готовились открыть шампанское по поводу склеивания ласт кремлёвским палачом. Увы. Не случилось.
Да и стоит ли радоваться оттого, что грешный во всех отношениях человек предстанет перед Всевышним? А как же христианское всепрощение. Ладно. Потом подискутируем.
Нам бы только ночь простоять да день продержаться.
Придёт время и палачу дать ответ.
Отсюда.
********************************************

Вместо ожидаемого известия, о падении 20 или 21марта самолета с телом «Путина» после вылета из Астаны, 22 марта появилось сообщение об утонувшем джипе с Януковичем-младшим. Но официальная смерть Путина не отменяется.
О необходимости провести его торжественные похороны Кремлю напомнил 23 марта Илья Пономарёв, единственный депутат Госдумы РФ, голосовавший против аннексии Крыма, благодаря чему этот человек Кремля стал своим в Вашингтоне и каналом для переговоров. Реально это не лично Пономарёв, а Вашингтон, через Пономарёва напомнил восточным партнерам об их обязательствах по Путину.

24 марта о том, что «Путин ‒ всё» написал Слава Рабинович, ссылаясь на общение с высокими западными дипломатами. «Всё» в смысле, что лично с Путиным Запад говорить уже не будет, и по-настоящему значимые и долгосрочные договоренности возможны уже только с новой администрацией Кремля, которую в Москве должны сами сотворить и чем скорее, тем лучше для всех.

24 марта сайт российской партии «Воля» Светланы Пеуновой поместил Заявление в связи с состоянием Путина. «Воля» требует провести медэкспертизу имеющегося Путина на предмет его идентичности с гражданином РФ В.В. Путиным 1952 г. рождения, так как имеет серьёзные подозрения, что это разные лица. «Воля» уверена: Путин ‒ ненастоящий и направила своё «Заявление» Управделами Президента РФ, Главному медуправлению Управделами Президента РФ, Правительству РФ, Госдуме, Генпрокуратуру РФ и Совету Федерации, требуя расследования. Заявление «Воли» воспроизводят украинские и другие зарубежные СМИ. Не исключено, что через какое-то время ООН и другие международные организации тоже поставят вопрос о такой экспертизе.

На этом фоне Александр Коваленко, пишущий под псевдонимом «Злой одессит», 24 марта не упустил случая потроллить Кремль, и предположил, что президентом РФ скоро станет Сергей Борисович Иванов. Логика в том есть, пора, наконец, хотя бы одному Иванову возглавить Россию. В мире явно что-то меняется, если уже Одесса предлагает президентов Москве, а не только Москва засылает в Одессу «народных мэров».

Похоже, что 23 марта стартовала международная компания по организации похорон Путина, тайные переговоры о которых между Западом и Кремлем в обмен на снятие санкций ориентировочно идут с 15-16 марта. Без похорон Путина уже не обойтись. Во-первых, он натворил столько бед, что у него есть только два выбора: Гаага или умереть. Вариант с выращиванием капусты на Валдае, в отличие от Хрущева, для него исключен. Во-вторых, имперская система РФ, как и древнего Рима, почти не оставляет возможностей для ухода императора на пенсию, иначе, как в мир иной, чем неприятно для императоров отличается от демократий.

Просто умереть Путину тоже сложно, так как после него остается такой колоссальный объем проблем, что разрешать их будут не одно десятилетие. Поэтому перед похоронами Путина все заинтересованные страны стремятся предварительно договориться с Кремлем, о схемах их возможного решения, осознавая, что Кремль слово не держит. Поэтому все договора с нынешней кремлевской Семибоярщиной (романтичное латиноамериканское слово хунта мы им уже не отдадим) являются только прикидками, которые обретут какой-то вес только после ухода Путина. Вдобавок Путин это брэнд и смена политики Кремля без смены брэнда невозможна, а потому похороны Путина это неизбежность. Только после них станут публичными и легитимными те лица в Кремле, с которыми сейчас идут переговоры.
Переговоры идут не в линейном режиме снятие санкции в обмен на похороны Путина, это уже оговорено, а в режиме покаяния России за грехи Путина не только на словах, но и на деле. Тут приходится решать ряд проблем, созданных Россией.

Номер 1 ‒ это украинская проблема: возврат оккупированной части Донбасса и Крыма, извинения, выплата компенсации, освобождение Надежды Савченко и других заложников Кремля. Также выдача Януковича и его «семьи» с награбленным, плюс одиозных фигур Гиркина, Захарченко, Плотницкого и т.д. Для Семибоярщины она самая болезненная и тут в Кремле конкурируют два варианта. Вечное АТО ‒ Автономный территориальный округ по типу Гагаузии в Молдове или Новороссия как Приднестровье. В обоих случаях новое правительство РФ официально снимает с себя все социально-финансовые обязательства перед жителями Донбасса разведенными Путиным, регионалами и коммунистами, но сохраняет свободу рук для игр в «гуманитарку». Вариант с Новороссией не исключает и большое наступление-рывок российских войск на Донбассе в апреле, чтобы напоследок захватить максимум территории.

Приднестровская проблема менее болезненна для Семибоярщины. Приднестровье для Кремля давно обуза и «черная дыра», безвозвратно поглощающая деньги. Похоже, что Семибоярщина уже размышляет, не отказаться ли от него в пользу Украины под видом компенсации за разорение Донбасса или за Крым, а заодно избавиться от расходов на Приднестровье. Молдова сама не вполне уверена нужно ли ей Приднестровье, хватает и проблем с русскими, называющими себя гагаузами, а исход референдума в Приднестровье о выборе между Молдовой и Украиной ясен. Не исключено, что Приднестровье может оказаться в Украине даже несколько раньше Крыма.

Проблема возврата Абхазии и Южной Осетии Грузии тоже в повестке дня, и граничит с проблемой возврата Азербайджану семи его районов и Нагорного Карабаха (Арцаха). К чести Армении, она не аннексировала эту территорию и формально Арцах находится в том же статусе, что и Приднестровье. Его «независимость» поддерживается посредством военных баз России в Армении. Ситуация аналогична донбасской. Население Армении ‒ 3 млн. человек, Азербайджана – 9,5 млн. и приоритет по ресурсам. Но каждый раз, когда армия Азербайджана пыталась вернуть Карабах, повторялась история августовского наступления ВСУ на Донбассе, ‒ Россия с территории Армении добавляла своих войск и наступление азербайджанцев проваливалось. Поэтому Азербайджан оставил на долгие годы такие попытки, но в 2014 г. заключил военный союз с Турцией и обе армии полгода проводят интенсивные учения. К их союзу примкнула и Грузия.

Семибоярщина пока не допускает и мысли о возврате этих территорий и уповает на свое военное превосходство на Кавказе. На это указывают провокационный полет военного самолета РФ 15 марта у берегов Турции и бой 19 марта на границе Карабаха и Азербайджана, в котором по оценке МО Азербайджана погибло и получило ранения 20 солдат противника. Эти кавказские проблемы, как и возможное провозглашение независимости Ичкерии-Чечни и Дагестана, где идет партизанская война, заслоняются пока европейскими проблемами.
Кроме украинской и приднестровской среди них калининградская и карело-финская. На минувшей неделе калининградская проблема вновь замелькала в СМИ. Потсдамское соглашение 1945 г. предусматривало возврат Германии Кёнигсберга в 1995 году, но тогда Германия не стала требовать этого от России из признательности за отсутствие помех её объединению. Теперь ввод РФ в Калининградскую область «Искандеров» с ядерными боеголовками ситуацию качественно изменил, а тема их вывода и демилитаризации всей области явно в повестке переговоров Запада с Семибоярщиной. Неожиданные угрозы от секретаря Совбеза РФ Н. Патрушева 19 марта на совещании в Петрозаводске по вопросам обустройства госграницы в адрес финских и карельских националистов и сепаратистов указывают, что темы возврата Финляндии отобранных у нее в 1939 г. территорий или воссоздания Карело-Финской республики как независимого государства тоже в повестке переговоров. Только из-за одного вторжения в Украину санкции с РФ уже не снимут, а проблему по имени «Россия Путина» будут решать комплексно.

В этой ситуации Семибоярщина сама решила надавить на Запад, и прежде всего, на Меркель, преподнеся ей 18 марта «восстание трудящихся» во Франкфурте. С ним Служба внешней разведки РФ явно прокололась, так как трудящиеся сильно напоминали титушек, а штурм нового отделения Евроцентробанка был полным нонсенсом. Можно было понять, если бы его штурмовали греки, но немцы, осаждающие собственный банк, в котором у них нет депозитов, смотрятся крайне неубедительно. Атаку продолжил популярный немецкий журнал «Шпигель», поместив 21 марта на обложке коллаж из фото Меркель на фоне гитлеровцев в Афинах, но статьи к картинке не дал.

Сколько денег вне кассы за это зашло на «Шпигель» можно только догадываться, но результат, как и от «восстания» во Франкфурте, был прямо противоположным ожиданиям. Меркель заключила твердый союз с Обамой и Туском, что никаких смягчений санкций РФ не будет, и раньше, чем в июне об этом говорить нечего. Через день Могерини от имени ЕС уточнила: не в июне, а в конце июля. То есть в сентябре, так как еврочиновники в августе уйдут в отпуска. Давая понять Семибоярщине, что она зарвалась, саммит ЕС 20 марта принял решение, что отныне газ у «Газпрома» будет закупаться централизовано и по ценам, одинаковым для всех стран, а в перспективе ЕС вообще от него откажется. 22 марта Норвегия заявила, что готова максимально заменить своим газом российский. Так спецоперации СВР и ФСБ свели на нет усилия «Газпрома», две недели до этого гнавшего без ограничений резко подешевевший газ в ЕС.

Чтобы спецслужбы и их придатки опять чего не набедокурили, в Москве 24 марта провели обыск в редакции телеканала LifeNews, а точнее Семибоярщина взяла его под плотный контроль. В Управлении делами президента РФ с 23 марта начали чистку и именем Путина сменили трех начальников управлений: международного сотрудничества, сотрудничества в СНГ и внутренней политики. Аппарат президента РФ перешел под контроль Семибоярщины. Так как 23 марта Лаврова наградили орденом «За заслуги перед Отечеством» 1-ой степени, то в контексте происходящего это признак: готовят к уходу по «состоянию здоровья». Что и логично, когда переговоры станут публичными МИД РФ на них должно представлять другое лицо.

Стремлением надавить на западных партнеров были и грандиозные учения армии РФ, закончившиеся 21 марта. США ответили на них «Драгунской прогулкой» в 6 странах и размещением систем ПВО «Патриот» в Польше. К провокационным полетам ВВС России над Балтикой почти привыкли. Новизной стало обращение британских рыбаков в службы Королевства, что 22 марта к ним в сети у островов Внешние Гибриды угодила и ушла российская мини-подлодка, а лицензии на отлов такой «рыбы» у них нет. Консерваторы и лейбористы Великобритании в канун парламентских выборов в мае активно соревнуются, кто из них лучше защитит страну от «Медведей» и поможет Украине.

Военные демонстрации РФ лишь сплотили Европу, ухудшили в ней имидж России и готовят почву для постановки вопроса о лишении её ядерного оружия. Как и с русским бунтом во Франкфурте результат вышел противоположный. Вместо махания томагавками Запад и ОПЕК твердо снижают цену на нефть, несмотря на усилия РФ прекратить добычу её в Ливии и Ираке руками «Исламского государства». Побочной жертвой этой борьбы стал союзный РФ режим чавистов в Венесуэле. В стране острая нехватка продовольствия, так как чависты угробили аграрный сектор и Венесуэла быстро движется к революции и гражданской войне. Впереди лето и обычный сезонный спад спроса на нефть, а у России перспектива вылететь с её рынка.
Разговоры об отключении России от SWIFT оказались эффективны уже сами по себе. SWIFT стал каналом, по которому из РФ в 2014 г. столь активно сбегали деньги, что она вышла на 13 место среди его пользователей, из-за чего по итогам года буржуи ввели её представителя в Совет директоров. Поэтому США и ЕС 20 марта решили РФ от SWIFT пока не отключать: еще не все деньги сбежали из России. Принуждение России к миру без использования высокоточного оружия продолжается.

Для РФ обозначилась и китайская проблема. 19 марта Reuters сообщило о приостановке строительства «Силы Сибири», пробный пуск которой планировался в 2019 г. В этот же день «Путин» принял в Кремле тов. Ли Чжаньшу, главу канцелярии ЦК Компартии Китая. Различие статуса сторон усиливается тем, что еще 16 марта мир ожидал явления Путина после «пропажи» на встрече с президентом Кыргызстана. Суть переговоров Семибоярщины с товарищем из Китая будет понятна в свете известия о приостановке «Силы Сибири» и заявления 27 февраля вице-премьер А. Дворкович, что РФ готова пустить китайских друзей к свои скважинам в пропорции 50 на 50 или 51 на 49 процентов акций. Добавим предложение 24 марта Казахстаном РФ своей трубы Бозой-Чимкент для подачи газа в Китай путем установки на ней трех новых компрессорных станций, что поднимет мощность трубы с 2,5 до 10 млрд. кубов. Становится очевидно, китайцы, конечно, привыкли планировать на века, но газ хотят получать уже в этом году. За решением этого вопроса скромный глава канцелярии ЦК КПК и ездил в Москву.

Когда в Москве появится легитимное правительство, а не нелегальная Семибоярщина, тогда и приедет китайский чиновник соответствующего ранга, а пока ‒ только начальник канцелярии. Что Кремль в цейтноте поняли не только в Пекине, но и в Минске и Астане. Самой большой нелепостью встречи в Астане 20 марта были слова «Путина» о поддержке Назарбаева на досрочных президентских выборах 26 апреля, к которым Путин сам его месяц назад принудил. Теперь «задний ход» ‒ РФ нужны союзники, а они будут диктовать ей свои условия. Лукашенко сделал это уже в Астане, заявив «Путину», что правительства стран ЕЭС должны начать наработку документов еще до встречи президентов в Москве 8 мая, чем обеспокоил «Путина», уполномоченного лишь читать с бумажки как Брежнев читал доклады съездам КПСС. Де-факто Лукашенко намекнул, что если бумаги по ЕЭС не будут готовы, то он в Москву может и не приехать.

Атамбаев 23 марта заявил, что Кыргызстан вступит в Евразийский экономический союз (ЕЭС) только 9 мая, и забросил «пробный камень» отмены русского языка в стране как второго государственного. Кремль и Госдума скривились, понимая, что это лишь начало, а «камнепад» еще впереди. Тем более что этот ЕЭС калька на скорую руку с ЕС и серьезно о нем можно будет говорить лишь после легализации Семибоярщины и похорон Путина.

Таким образом, оптимальной датой похорон Путина как брэнда представляются 7 и 8 мая, что позволит России избежать имиджевого удара, так как в Москву на празднование 9 мая почти никто из-за рубежа не приедет. Но вот на похороны «Путина» в Москву к 9 мая иностранных делегатов прибудет немало, и честь мундира будет спасена. Ну а пока Кремль тренируется на похоронах семьи Януковича. Младший готов, на подходе папа, которого «Московский комсомолец» и промосковские «Вести» в Украине готовят к отпеванию с 23 марта, рассказывая об инфаркте. Погребение двух Януковичей в Крыму ‒ оригинальный способ Кремля выдать их Украине и закрыть вопрос. Заодно и изъять их накопления. Когда-нибудь ДНК-экспертиза позволит установить: настоящих ли Януковичей похоронили и еще похоронят в Севастополе, а также выяснить, когда умер настоящий Путин.

Декларация Независимости?

Внимание!!! Крайне важно. Резолюция "Призыв к президенту относительно обеспечения Украины военной поддержкой для защиты ее суверенитета и территориальной целостности" была опубликована 23 марта на сайте Белого Дома.

Очень напоминает Декларацию независимости США

**************************************************
“Принимая во внимание, что существование независимой, демократической и процветающей Украины – в национальных интересах Соединенных Штатов;

Принимая во внимание, что Российская Федерация и президент России Владимир Путин пытаются неослабевающей политической, экономической и военной агрессией подорвать независимость и нарушить территориальную целостность Украины;

Принимая во внимание, что эта агрессия включает в себя незаконную и насильственную оккупацию Крыма российскими военными и силами безопасности;

Принимая во внимание, что агрессия со стороны России включает в себя создание и управление сепаратистскими движениями в других областях Украины, в том числе вооружение их летальным оружием и другими видами боевой техники, в том числе танками, артиллерией и ракетами, которые позволили сепаратистам начать и поддерживать восстание, что привело к смерти более 6 000 человек, 15 000 были ранены, более миллиона человек получили статус перемещенных лиц;

Принимая во внимание, что военные силы и силы безопасности Российской Федерации проникли в эти области Украины и продолжают оказывать прямую боевую поддержку сепаратистским группам в этом конфликте;

Принимая во внимание, что отказ Российской Федерации остановить агрессию против Украины, ее неспровоцированное вооруженное вмешательство в суверенную страну, незаконную и насильственную оккупацию ее территории и односторонние усилия для изменения международно-признанной границы Украины подрывает основы мирового порядка, который было установлен и с большими потерями защищен США и их союзниками в период после Второй мировой войны;

Принимая во внимание, что агрессия России против Украины стала самым видимым и недавним проявлением ревизионистской стратегии Кремля, направленной на перекраивание международных границ и навязывание своей воли соседним странам, в том числе союзникам НАТО;

Принимая во внимание, что 18 сентября 2014 года президент Украины Петр Порошенко выступил на совместном заседании обеих палат Конгресса США, поблагодарил Соединенные Штаты за военную помощь, которая поможет обеспечить защиту свободы и территориальной целостности его страны и попросил “как нелетальной так и летальной'' военной помощи, заявив, что ''никто не может выиграть войну с одними одеялами'';

Принимая во внимание, что председатель Объединенного комитета начальников штабов генерал Мартин Демпси заявил 3 марта 2015 года, что ''мы безусловно должны рассмотреть вопрос о предоставлении летальной военной помощи '' Украине;

Принимая во внимание, что министр обороны Эштон Картер заявил 4 февраля 2015 года, что он “очень склонен“ предоставить Украине оружие, чтобы она могла защитить себя;

Принимая во внимание, что Конгресс дал президенту разрешение и бюджетные ресурсы для обеспечения Украины военной помощью в целях повышения ее способности отстаивать свои суверенные территории от продолжающейся неспровоцированной агрессии Российской Федерации, “Акт о поддержке свободы в Украине“, подписанный 18 декабря 2014 года.

Принимая во внимание, что “Акт о поддержке свободы в Украине“ от 2014 года разрешает предоставление бронебойного и группового оружия и снаряжения, противоартиллерийских радаров, систем, дальномеров, оптических систем наведения, тактических управляемых беспилотных летательных аппаратов, коммуникационного оборудования;

Принимая во внимание, что даже столкнувшись с массированной военной атакой, Украина противостоит экономическому кризису, который требует как долгосрочной финансовой и технической помощи со стороны США и международного сообщества, особенно стран Европейского союза и Международного валютного фонда, так и фундаментальных экономических и политических реформ со стороны правительства Украины;

Принимая во внимание, что США и их союзники должны оказывать помощь для поддержки инициатив по диверсификации и эффективности использования энергии в Украине, чтобы снизить уязвимость от принуждения со стороны Российской Федерации;

а также

Принимая во внимание, что Соединенным Штатам и их союзникам необходима долгосрочная стратегия, чтобы разоблачить и бросить вызов путинской коррупции и репрессиям, а также агрессии за рубежом:

Таким образом:

Палата представителей призывает президента немедленно осуществить полномочия, предусмотренные Конгрессом, и предоставить Украине системы летального оборонительного оружия, чтобы повысить обороноспособность народа Украины для защиты суверенной территорию  от неспровоцированной и продолжающейся агрессии Российской Федерации“.

Тарас Процевьят: "Крым-2015. Оккупация. Ползучий геноцид"

Отсюда

Людочка, всё ещё хочешь опреснённой водички?
**************************************

«Годовщину» оккупации украинского Крыма Кремль запланировал «праздновать» неделю. Неделя «восхваления» новейшего варварства, которое разбило вдребезги международную систему безопасности, выстроенную после Второй мировой. Одним махом дискредитировано доверие к любым международным соглашениям, попраны устав ООН и Хельсинские договоренности 1975 г., «переформатирована» мощная и многочисленная в истории человечества международная организация в дискуссионный клуб. Договор о нераспространении ядерного оружия превратился в кусок бумажного хлама из-за нарушения Кремлем гарантии «...уважать независимость и суверенитет и существующие границы Украины» по Будапештскому меморандуму 1994 года. Сигнал тем, кто присоединился к ДНЯО – ядерное оружие единственный гарант суверенитета?
Россия ни на минуту не прекращала усилий по возвращению Украины в лапы империи. Присутствие российского флота на полуострове автоматически превращало Крым в ахиллесову пяту Украинского государства. Первая и вторая чеченские войны только отсрочили концентрацию российских спецслужб на поглощении Украины. Хотя и в это время алчная имперская работа кремлевских службистов не прекращалась ни на минуту.

Россия ни на минуту не прекращала усилий по возвращению Украины в лапы империи

С приходом к власти Путина, как справедливо утверждает Владимир Горбулин, развал СССР, Варшавского договора, потеря влияния и значимости на международной арене, выход из-под контроля Кремля политических элит в Грузии, Украине, Азербайджане, Молдове, Киргизии болезненно воспринимались им и его окружением как геополитическое поражение и личная «трагедия». Отсюда поиск «геостратегии реванша», движение к тоталитаризму, создание глобальной пропагандистской машины, культивирование нетерпимости, агрессии, ликвидация несогласных, интенсивная подготовка к новому великому противостоянию – «войне» (по словам советника президента России Сергея Глазьева).

Точка невозврата Путина

Ментальный человеконенавистнической русизм, путлеризм, рашизм – система спланированных преступлений против человечества, сплавленных из расизма, сталинизма и нацизма
 

18 марта в Георгиевском зале Московского Кремля Президент России Владимир Путин подписал сам с собой (то есть с «руководителями» созданных спецслужбами России при поддержке российской бронетехники и спецназа «Правительством» и «Государственным Советом» Крыма) так называемый Договор о принятии Республики Крым в состав России. Далее – военная агрессия на Донбассе, попытки оккупировать весь Восток и Юг Украины, пробить сухопутный путь в оккупированный Крым и Приднестровье. Оккупация всей Украины как плацдарма для восстановления империи в пределах территории действия Варшавского договора, развал Евросоюза, НАТО, паралич ООН российским вето в Совбезе, марионеточная Западная Европа, ослабление США и Китая, мировое господство – это теги маниакального плана путинского «третьего Рима», ментальный человеконенавистнической русизм, путлеризм, рашизм – система спланированных преступлений против человечества, сплавленных из расизма, сталинизма и нацизма.
Уже год государственные лидеры, политики, дипломаты, эксперты ломают копья относительно средств и сроков возврата Крыма в лоно Украины. Большинство сходится на одном: через год, два, пять, десять (кто больше?) Крым может вернуться. Предлагается ждать... Ждать воздействий символических экономических санкций в отношении России, международной изоляции Крыма, транспортной, энергетической зависимости от Украины, украинских материковых водных ресурсов, продуктов питания из Украины, выветривания иллюзий у обывателей о «благоденстве» под рукой Кремля... Однако моделирование, присущее интеллектуалам с европейским образом мышления, для которых право коррелируется со справедливостью, а права народа и человека – с уставом ООН, Декларацией о принципах международного права и Всеобщей декларацией прав человека программно несовместимо с ментальностью кремлевской орды.

Военная база с ядерной начинкой

 

Для реализации «геостратегии реванша» Кремлю нужен плацдарм – Украина, а на Черном море – украинский Крым. Итоги хозяйствования российской военщины в аннексированном Крыму недавно подвел министр обороны России Шойгу: на Крымском полуострове формируются полноценные и самодостаточные межвидовые группировки войск для готовности обеспечить военную безопасность России и ее союзников на юго-западном стратегическом направлении.
Тремя месяцами ранее глава МИД России Лавров «с особым цинизмом» шокировал мир заявлением о праве России – государства, обладающего ядерным оружием в соответствии с Договором о нераспространении ядерного оружия – разместить в Крыму ядерные боеголовки. Убеждены, что это «право» уже реализовано с появлением на полуострове «Искандеров» – ракетных комплексов, способных прицельно доставлять ядерные заряды на расстояние до 500 км. По утверждению Мустафы Джемилева, в урочище Кизилташ вблизи Ялты авральным методом восстанавливается ядерное хранилище советских времен.
Численность контингента вооруженных сил России доведена на полуострове, по разным оценкам, до 40 тысяч воинов, в том числе, 13 тысяч числятся за Черноморским флотом России. Значительная их часть с бронетехникой и артиллерией сконцентрирована вдоль временной линии разграничения между захваченным Крымом и континентальной частью Украины.
Россия перебросила в оккупированный Крым также зенитно-ракетные комплексы С-300 ПМУ, противокорабельные комплексы «Бал» и «Бастион». Последний называют еще грозой авианосцев. В Крыму даже планируют задействовать боевых дельфинов.
На оккупированной территории полуострова завершается формирование 27-й смешанной авиационной дивизии со штабом в Бельбеке. В составе дивизии будут эскадрильи истребительной (в частности, Су-27 и Су-30), штурмовой, разведывательной, транспортной авиации, фронтовых бомбардировщиков, а также вертолетные подразделения. Лишь в Джанкое уже находится около 60 военных самолетов.
Таким образом, вся территория Крыма целенаправленно превращается в мощную военную базу, равной которой нет в Черноморском бассейне. Все жители Крыма последовательно превращаются в заложников, проживающих на территории военной базы со своим особым режимом и ограниченным количеством обслуживающего персонала.

Гибридная депортация

Составной гибридной войны в Крыму стала гибридная депортация – применение взаимопереплетенных технологий нарушения прав граждан, направленных на максимальную замену состава населения полуострова. Технологические методы гибридной депортации не изменились по сравнению с применяемыми царской Россией и сталинско-брежневской диктатурой. Модернизировалась лишь методика. Согласно опубликованному недавно отчету Freedom House, принуждение к беженству осуществляется через системное физическое давление (убийства, исчезновения без вести, пытки) и уголовное преследование нелояльных этнических групп: украинской, крымскотатарской и других, конфессиональных – греко-католиков, православных Киевского патриархата, мусульман, а также евреев, эмигрантов из Польши, Беларуси и стран Балтии. С момента оккупации только в Украине официально зарегистрированы по данным ООН более 20 тысяч переселенцев из Крыма. Сколько выехало из Крыма в другие страны, статистика умалчивает.
Кроме насильственных «внеправовых» методов принуждения к беженству с захваченной территории, оккупационные власти ввели в действие комплекс «правовых», с ее точки зрения, мероприятий.
Главный – принуждение к принятию гражданства России. Формально каждый имел право отказаться и сохранить гражданство Украины. К примеру – получить «вид на жительство». Но установленный лимит на предоставление такого «права» в количестве 5 тысяч, запугивание ограничением сроков действия украинских паспортов первым января 2015 года, после чего «отказник» автоматически приобретал статус иностранца на родной земле. Усилилось давление с введением 28 мая 2014 года уголовной ответственности за «сокрытие двойного гражданства». Без гражданства России в Крыму ты никто, а с гражданством Украины – человек «низшего сорта».
Милитаризация полуострова, падение рубля, санкции в отношении России и крымских товаров на крупнейших мировых рынках, развал курортной отрасли, ограничение логистики керченской переправой и морским транспортом создали также условия для массовой безработицы и взрывного роста экономической эмиграции.
Вы спросите, а как же «горячие сторонники» России, воины Черноморского флота России в Крыму с семьями, украинские военные-предатели, которые пошли на службу к оккупанту. Их за что!? Но оккупанты не могут доверять «горячим сторонникам», которые почувствовали в независимой Украине «запрещенный» дух Свободы. Процесс освоения «районов» России за счет крымчан уже начался. Продолжается и передислокация военных, которые служили в украинском Крыму. Их место, как и в советские времена, с удовольствием займут «заслуженные чекисты» и «партийные ветераны единороссы», читай – государственно-криминальная бюрократия Кремля.

Духовное гетто
В сфере духовной путинские опричники демонстрируют «завидный консерватизм», слепо подражая своим шовинистическим предшественникам. Закрытие единственной украинской школы на полуострове, изъятие из обязательной школьной программы украинского языка и истории, «арест» и уничтожение украинских и крымскотатарских книг, блокировка украинских телеканалов, репрессии против памятника известному украинскому гетману Петру Сагайдачному, который был в шаге от завоевания и уничтожения Москвы. Тарас Шевченко в который раз в российской империи стал «врагом народа», а желто-голубая лента – главной угрозой безопасности империи.

Ограбление собственности
Почти одновременно с захватом территории полуострова началась массовая экспроприация собственности государства Украина и частной собственности граждан. Уже 10 марта 2014 года «лжепремьер» Крыма Аксенов объявил о так называемой «национализации» государственной собственности Украины.
Первой жертвой грабителей стала государственная компания Черноморнефтегаз в «комплекте» с газотранспортной системой Крыма, самый ценный актив которой – доступ к шельфу Черного моря. По оценкам экспертов, запасы голубого топлива в море составляют 45-75 триллионов кубических метров, большая часть которых находится под водами Украины, в частности, Крыма. Но основные залежи залегают на глубине более 2 км – поэтому технологически недоступны и для российского «Газпрома». Эти залежи могли бы получить крупные иностранные компании, но они этого не будут делать. Международное экономическое право запрещает разрабатывать месторождения на спорных территориях.
Следующими были имущество украинской армии, железная дорога и порты, аэропорты. Но прибыли аэропортов зависят от потока туристов, который почти прекратился. Доходы железной дороги и морских портов напрямую зависят от перевалки товаров украинского производства. Опять ловушка для грабителей.
Волна экспроприации и откровенно рейдерских захватов поглотила «Крымхлеб», Симферопольский комбинат хлебопродуктов, имущество компании ДТЭК «Крымэнерго», крымские филиалы компаний «Укртелеком» и «Киевстар», леса и заповедники, санатории, банки и энергокомпании, транспортные, аграрные предприятия, рынки и магазины. По подсчетам Минюста, в результате таких захватнических действий Украина понесла по самым скромным оценкам ущерб более чем на 100 миллиардов долларов. За год оккупанты награбили более 700 государственных и частных предприятий. И это не окончательная цифра, так как не включает в себя бандитских захватов среднего и малого бизнеса.
Нет сомнения, что Крым вернется в Украину. Но по результатам летней оккупации Кремлем полуострова очень важное значение приобретают сроки возврата. Уже через несколько лет путинской политики «ползучего геноцида» известного нам Крыма (в демографическом, этноконфессиональном, рекреационно-курортном и экономическом измерениях) не будет существовать физически. Будет окончательно уничтожена уникальная, формируемая веками, духовно-ментальная и естественная матрица – Крым.
 

Angelika Batumska : "Проезд бойцов АТО в киевской маршрутке"

Здесь ищи оригинал.
***************************************

Еду сегодня в маршрутке.

Только пришла и сразу же пишу.

На одной из остановок входят в маршрутку четверо наших родненьких защитников с передовой.

На двух теплые бушлаты (на улице холодрыга и мелкий дождик) на других их нет и один вещмешок на всех.

Смотрю на лица, руки, нашивки. Наши укропчики.

Мужики, одним словом.

Собрали деньги и протягивают водителю 10 грн.

Он спрашивает - ''вас сколько?"

Чувствую, как мгновенно упала тишина в маршрутке, но, знаете, такая, как перед бурей - настороженно-злая.

Вояки говорят: ''Шеф, не шуми, сколько доплатить?".

И тут маршрутка взорвалась и начали орать на водителя.

Он останавливается, выглядывает в салон и говорит всем ''А ну, ша! Мужики вас четверо?!''

Те кивнули и он тому кто был ближе к нему дал ЧЕТЫРЕ сотни грн. Ребята упирались, но он настоял и еще долго извинялся, что это все чем он на сегодня богат.

Всем в автобусе стало стыдно, что наорали на водителя.

Людей было полно и до следующей остановки укропчикам собрали еще 750 грн.

Я и многие вытрясали буквально последнее.

И еще, я давно не видела столько радостных лиц , когда есть повод дейстительно влюбиться в украинцев.

Все кто выходил желали воинам мира и здоровья, а они улыбались и жали руки.

Столько добрых слов им сказали, что мама дорогая, как это было приятно.

Ребята оказались западенцами, бандеровцами родненькими, которые оказались у нас в городе по новому месту дислокации части.

Замечательые люди и они, и водитель, и пассажиры.

И как же тут не любить Украину!!!

Знаете, как это здорово, когда окунешься в мир людей без притворства! Настоящая живая вода!

 

Angelika Batumska

Наталя Ляшенко: "Этот день начал историю Европейского Союза"

Александр Зинченко на миротворческой школе рассказал интереснейший факт, с которого началось примирение между народами после Второй Мировой войны.

 

Начала это примирение Ирэн Лор, французский политик. Как-то во время ее выступления на международной конференции в зал вошла немецкая делегация. Когда Ирэн услышала немецкую речь, она тут же прервала выступление и вышла из зала не в силах ее терпеть. На войне погибли ее муж и сын. Делегация эта состояла из членов немецкой оппозиции. Эти люди боролись с гитлеровским режимом, но они тоже были немцами и говорили на немецком языке. Проходя по коридору она встретила одного из организаторов, который спросил ее: «А как вы собираетесь строить Европу без немцев?».
36 часов Ирэн не выходила из своей комнаты. Потом у нее состоялась встреча с женщиной, которая тоже потеряла семью на войне. Эта женщина была немкой. Они долго говорили и плакали вместе.
После этих событий Ирэн должна была произнести речь. Немецкая делегация приготовилась к обвинениям, потому подбирала аргументы в свою защиту и встречный список претензий.
Выйдя к микрофону Ирэн сказала только одну фразу: «Извините мне мою ненависть к вам. Я была не права».
В зале воцарилось молчание. Через какое-то время вышел один человек из немецкой делегации и сказал: «Извините то зло, которое мой народ причинил вам». Потом вышел следующий, и следующий… И так все члены немецкой делегации по очереди.
Этот день в 1946 году начал историю Европейского Союза.
Наталя Ляшенко, ИЦ “Майдан Мониторинг”

Правда про русского оккупанта

 

 



Юрий Нестеренко: "Исповедь бывшего москаля"

Нашёл это здесь.
Не могу комментировать. Не сейчас.

****************************************
Если кто еще не в курсе, украинского во мне нет ничего, кроме фамилии, доставшейся от предков столь далеких, что мне о них ничего не известно. По моему происхождению меня можно было бы назвать примерным мальчиком из русской интеллигентной семьи, если бы на это понятие не навешивалась такая сильная гуманитарная коннотация. Нет, мои родители (инженеры московского НИИ) не говорили дома на иностранных языках и не учили меня музыке, а набитые книгами шкафы в нашей квартире я все свое детство воспринимал как нечто обидно бесполезное, ибо из всей литературы меня интересовала только фантастика, а ее-то как раз в этих шкафах и не было. Тем не менее, родители, люди образованные и лично порядочные, никогда не состояли ни в КПСС, ни в каких-либо иных реакционных организациях и никогда не учили меня, во всяком случае сознательно, шовинистическим предрассудкам. Тем показательнее — и тем полезнее для тех украинцев, беларусов и представителей других народов, кто все еще сохраняет какие-то «братские» иллюзии — будет мой рассказ о том, как русские — даже самые культурные и либеральные из них — относятся, да и всегда относились, к другим национальностям. Рассказ изнутри, который нельзя обвинить в предвзятости взгляда извне.
Родился я, как и все дети, в полном неведении о каких-либо «национальных вопросах», и хочу особо подчеркнуть, что популярные у шовинистов утверждения, что дети-де с младенчества инстинктивно отличают «своих» от «чужих», суть полная чушь. В этом блаженном неведении я пребывал до самой школы, причем для меня не существовало не только «ни эллина, ни иудея», но и половых различий; разница между мальчиком и девочкой была для меня столь же несущественной, как между блондином и брюнетом. Я, конечно, знал, что в мире живут разные народы, но воспринимал это понятие по-западному, то есть с точки зрения гражданства, а не этнической принадлежности (не зная тогда еще, конечно, таких мудреных слов). В Америке живут американцы, в Англии англичане, в Германии немцы (тогда мне не приходило в голову, почему они так странно называются — и уж тем более что на самом деле они называются вовсе не так), а в СССР русские (ну и вроде бы еще какие-то там народы, живущие где-то далеко, но о них мое представление было крайне смутным, примерно как об африканских аборигенах, потому что главными в СССР были, конечно же, русские, а иначе и быть не могло). Еще я знал, что когда-то до моего рождения была большая война русских с немцами (о том, что в ней воевал кто-то еще, я также не имел понятия), на которой убили моего деда — однако никакой неприязни к «немцам» я на этой почве не испытывал и даже объяснял своим менее образованным товарищам по детскому саду, что каравеллы Колумба, на парусах которых нарисованы кресты — вовсе не фашистские (товарищи, однако, убежденные, что кресты бывают только у фашистов, переубеждению поддавались не лучше, чем нынешние «ватники»).
Когда я пошел в школу, мне сразу же объяснили, что не следует дружить с девчонками и евреями. Первый тезис показался мне просто глупостью, поскольку среди моих друзей девчонки составляли примерно половину, но о том, что существуют какие-то евреи, я услышал впервые, а потому отнесся к информации, которую не мог опровергнуть практическим опытом, с бОльшим доверием. Сделать из меня зоологического антисемита одноклассникам так и не удалось, но вот латентный антисемитизм во мне укроненили столь основательно, что полностью избавиться от него мне удалось лишь путем сознательных усилий уже во взрослом возрасте. Все свое школьное детство (не считая старших классов, которые, собственно, детством уже не являются) я прожил в убеждении, что еврейство — это что-то вроде неприличной болезни: человек, конечно, не виноват, что таким родился, но говорить об этом вслух не стоит, если только не хочешь его обидеть. Сам я никогда не использовал слово «еврей» (или, тем паче, «жид») в качестве обзывательства, но постоянно слышал, как это делают другие дети (причем чаще всего — по отношению к заведомым неевреям; просто это оскорбление считалось одним из самых тяжких; о том, что среди моих одноклассников действительно есть настоящие евреи, я узнал, наверное, лишь классе в шестом). Любопытно, кстати, что на учителей, из которых в той школе евреев была чуть ли не половина, этот антисемитизм не распространялся — не столько, вероятно, даже потому, что учитель воспринимался как существо без национальности, сколько потому, что мифический образ «плохого еврея» существовал в сознании русских детей без привязки к реальной конкретике. Просто еврей — это плохо, и все. Почему? Потому.
Отношение русских к другим национальностям (в эпоху, напомню, официального советского интернационализма, о котором так любят сокрушаться совкофилы) лучше всего выражали анекдоты. Русский, немец и поляк, из которых, естественно, в выигрыше всегда оказывался русский, а двое других были лишены узнаваемых национальных черт и требовались лишь для того, чтобы своей незадачливостью оттенять превосходство русского (который побеждает даже тогда, когда делает явную глупость). Тупые чукчи. Грузины воплощали два качества: сексуальность (причем чаще всего — гомосексуальность) и богатство (причем в основном по принципу «деньги есть — ума не надо»). Любопытно, кстати, что грузинам приходилось практически в одиночку «отдуваться» за весь Кавказ — анекдотов про другие кавказские народы почти не было, и пресловутая серия про «армянское радио» на самом деле не про армян, а «про жизнь». Ну а украинцы — это у которых такой смешной язык, типа исковерканный русский (что на самом деле исковерканным тюркизмами и не только является как раз русский язык, тогдашним — да и нынешним — зубоскалам, разумеется, в голову не приходило). «А знаешь, как по-украински будет…?» Дальше следовало какое-нибудь словесное уродство, не имеющее, разумеется, ничего общего с настоящим украинским, но неизменно смешное. Причем едва ли большинство ржавших отдавали себе отчет, что на самом деле это пародия.
Еще, кстати, примечательно, что анекдотов про беларусов не было от слова «совсем» (во всяком случае, мне, переслушавшему в юности тысячи анекдотов, таковые не попадались ни разу). Просто беларусы воспринимались настолько бесспорно и очевидно русскими, что сочинять про них анекдоты как про отдельный народ было абсурдом. О том, что у них, оказывается, существует какой-то свой язык, средний русский узнал лишь во времена Ельцина, когда на российских телеэкранах замелькал Лукашенко — а о том, что этот язык на самом деле куда больше похож на украинский, чем на русский с лукашенковским акцентом, не догадывается и до сих пор.
Да и как могло быть иначе, если на протяжении поколений каждый день начинался с гимна про «сплотила навеки великая Русь» (в мое время, к счастью, его уже можно было не слушать, а вот во времена моих родителей он ревел из уличных репродукторов), каждый учебный год — с урока «о русском языке», на котором читались бездарные славословия и самому этому языку, и «старшему русскому брату» (мы, русские, конечно, воспринимали это как должное, даже не задумываясь, с какой ненавистью и унижением должны слушать это дети других народов), а школьный курс истории требовал заучить, что Россия никогда ни на кого не нападала, а только оборонялась от неисчислимых врагов, «воссоединяла» и «защищала» чужие земли от Кавказа и Средней Азии до Кёнигсберга и Курил, спасала неблагодарную Европу то от татар, то от Наполеона, то от Гитлера, а теперь выполняет свою главную миссию — несет всему миру свет коммунизма?
Пришла перестройка, и русские вдруг узнали, что, оказывается, их история до 1917 г. вовсе не была подготовкой к Великому Октябрю, а что как бы даже наоборот — в 1917 «еврейское правительство Бланка» на деньги германского Генштаба развалило Великую Прекрасную Россию, Которую Мы Потеряли. Не буду лишний раз описывать мутную волну самого черносотенного антисемитизма и шовинизма, всколыхнувшуюся в те годы (что примечательно — практически все эти особи, которые, казалось бы, должны были стать непримиримыми врагами «безбожной антирусской» советской власти, и на словах, и на деле оказались ее оголтелыми защитниками и тогда, и в 1991, и в 1993, и посейчас, когда они готовы воевать за каждый памятник Ленину в чужой стране). Расскажу лучше о чувствах русских либералов-антисоветчиков, к которым тогда уже принадлежал я сам. Да, мы признавали СССР тюрьмой народов и желали его распада (и своим, пусть и очень незначительным, вкладом в то, что этот распад произошел, я всегда буду гордиться), выходили под «демократические» дубинки на запрещенные митинги в защиту независимости Прибалтики и в память убитых горбачевскими карателями грузин (вновь и вновь напоминаю об этом тем идиотам, которые все еще видят в Горбачеве, и ныне оправдывающем Путина, «освободителя») — но одновременно мы с сочувствием читали солженицынское «Слово к украинцам и белорусам», призывавшее эти народы остаться «вместе с Россией» (а точнее — в ее составе), и вооруженную борьбу с большевиками 1918-1922 воспринимали исключительно как Гражданскую войну русских красных и русских белых, безусловно сочувствуя последним. Я пишу об этом, разумеется, не в том смысле, что сочувствовать надо было красным, а в том, что борьба других народов против российской империи — борьба отчаянная и самоотверженная, но, к сожалению, всеми ими, кроме финнов и поляков, проигранная — воспринималась нами как нечто, в лучшем случае, мелкое и незначительное на фоне борьбы Русских Белых Героев, а в худшем — как прямая им помеха.
Именно таким было наше — как, очевидно, и авторское — восприятие «Белой гвардии» и «Дней Турбиных» Булгакова. С кем воюют положительные герои, которым было адресовано все наше сочувствие? С большевиками? Отнюдь. Большевиков они (по крайней мере, некоторые из них) уважают. С петлюровцами, с бойцами за независимость Украины! Ну да, проницательно думали мы, живший под Сталиным Булгаков не мог прямо восславить борьбу против красных, вот он и подсунул вместо них каких-то петлюровцев. Петлюровцы, бывшие врагами красных, воспринимались нами как эвфемизм красных, и отношение к ним было соответствующее. Как, впрочем, и у самого автора, причем без всяких эвфемизмов. И пьеса, и в особенности сам роман — откровенно украинофобские. В книге, действие которой происходит в Киеве — ни одного положительного украинского образа. С одной стороны — трус, ничтожество, германская марионетка Скоропадский, с другой — страшные варвары петлюровцы, описанные прямо-таки как новые гунны, пришедшие разрушить уютный и теплый Русскiй Мiръ Турбиных с его шторами и абажурами (что этот русский мир делает с оружием в столице чужой страны — даже вопрос не возникал). И все то же вечное русское глумление над украинским языком, над стремлением народа, чью культуру целенаправленно уничтожали столетиями, возродить свою национальную идентичность: «Черт его знает, как будет „корнет“ по-украински… Был Курицкий, стал Курицький. Как, спрашиваю, по-украински „кот“? — „Кит“. — А как тогда „кит“?» И мы — еще раз подчеркну, либералы и сторонники распада СССР! — наблюдая то же украинское стремление уже в начале 1990-х, сочувственно кивали: да, да, все то же самое, вот же классно наш великий русский писатель еще тогда припечатал этих хохлов с их глупым национализмом! (А какой, кстати, великий русский писатель не был русским шовинистом? От Пушкина, призывавшего «давить поляков», до Бродского (неважно, что он еврей — он, без кавычек, великий русский поэт) с его гнуснейшим стихотворением «на независимость Украины», прямо-таки сочашегося имперской злобой на рабов, посмевших уйти от хозяина. Про Достоевского, несмотря на его украинские корни, уж и не говорю. Ну разве что прОклятый РПЦ Л.Толстой, возможно, исключение, с его «Хаджи-Муратом» и рассуждениями Лёвина о балканской войне.)
При этом, что характерно, кто такие были петлюровцы на самом деле, мы не знали и знать не хотели. «А петлюровцы да бандеровцы, злые люберы да панки изнасиловали дочку председателя Совдепа» — перестроечный стеб, разумеется, но наши реальные познания и впрямь недалеко от этого ушли. Для меня совсем недавно было большим шоком узнать, что кое-кто из моих родственников — людей, повторяю, хорошо образованных — до сих пор путает петлюровцев с махновцами!
Когда, наконец, СССР распался не по солженицынским «словам», независимость Украины (и Беларуси) мы все же признали. Но тут же принялись досадовать на неблагодарных хохлов, которые не хотят «по-братски» поделить Черноморский флот («как будем делить — по-братски или по-справедливости», ага), да и вообще, Крым, Хрущев, ну вы поняли… Нет, боже упаси, воевать за этот самый Крым (в который нам по-прежнему никто не мешал ездить по внутренним паспортам, а по деньгам это выходило даже дешевле) мы не хотели и смеялись над появившимися тогда же в России (где же еще!) компьютерными играми с таким сценарием (был потешный «Морской бой», был весьма серьезный авиасимулятор «Су-27»), но что же это Ельцин не надавил на Кравчука в Беловежской пуще, можно же было договориться… Вопрос о том, на хрена стране, только что сбросившей с себя (как нам тогда казалось) имперское бремя и при этом все еще остающейся самой большой в мире, присоединять, пусть даже мирно, новые территории, опять-таки даже в голову не приходил!
Попутно доставалось и прибалтам, за свободу которых мы еще недавно лезли под дубинки. Вброшенный кремлевской пропагандой (в самые светлые ельцинские времена, да-да — а чего удивляться, если тогда же Россия развязала войну в Абхазии, закончившуюся геноцидом абхазских грузин) тезис о том, что «в Прибалтике угнетают русских», мгновенно стал аксиомой не только «почвеннического», но и либерального русского дискурса. Никто даже не пытался разобраться, как оно там на самом деле. Раз наши самые свободные СМИ так написали, иначе же быть не может, правда? Заставляют жителей страны для получения ее гражданства сдавать экзамен по государственному языку, ну надо же! Фашисты, одно слово!
И главным нашим чувством (нашедшим отражение даже и в моих стихах на годовщину Августа 1991) была обида на такую черную неблагодарность. Как так — МЫ вас отпустили, а вы нас не любите! И опять нам даже не приходило в голову, что жертва вообще-то не обязана любить насильника только за то, что он в конце концов перестал. Конечно, если бы он продолжал, было бы еще хуже. Но и отпустив жертву, самый-самый максимум, на который он может надеяться — это что она когда-нибудь, далеко не сразу, сможет его простить или хотя бы сделать вид, что простила — и то если он как следует постарается загладить свою вину.
Да, конечно, любые аналогии между личностью и страной порочны. У личности один мозг, отвечающий за все, а страна состоит из множества разных личностей, и те русские, которые принимали решения о вводе войск в балтийские республики, и те, которые выходили на акции протеста против этого — это разные русские. Но государство, так или иначе, несет ответственность за свои действия, равно как и за действия предыдущих своих ипостасей, если оно «правопреемник». И если вину перед прибалтами мы все-таки признавали — пакт Риббентропа-Молотова, куда деваться — то на претензии украинцев выкатывали круглые глаза. Вы же сами с нами воссоединились! Мы же вас от ляхов спасли! Батуринская резня? Уничтожение Сечи? Оккупация большевиками в нарушение только что подписанного ими мирного договора (да-да, это у русских наследственное)? Голодомор? Нет, не слышали. Слышали только про предателя Мазепу (ишь чего удумал — в Европу хотеть вместо Московии!) и петлюровцев-бандеровцев из дивизии СС «Галичина». А сталинские репрессии были на всех общие, и прекратите тут разводить русофобию.
Вот только, даже если отрицать преднамеренный антиукраинский характер Голодомора, русские себе эти репрессии вместе с советской властью устроили сами, и больше им винить некого. А украинцам — принесли на своих штыках, причем аж дважды. И за все это, по справедливости, должны были не то что флот отдать целиком (на самом деле не больно-то этот ржавый металлолом и нужен), а и пресловутый газ поставлять бесплатно лет двадцать. Или сорок. Или больше. Во сколько кубометров оценить каждую отнятую русскими палачами жизнь? Германия вон до сих пор расплачивается за преступления нацизма, хотя нынешнее поколение уже никакого отношения к ним не имеет и в массе своей искренне их осуждает, в отличие от.
Нет, мы, разумеется, не ненавидели украинцев за все то зло, которое причинил им наш народ (и которое они даже не требовали компенсировать, но просто не хотели забывать — а самые, как теперь понятно, дальновидные опасались его повторения). Ничего даже близкого к нынешней российской истерии не было. Но в некотором смысле наше отношение к Украине было еще хуже, чем ненависть. Ибо нет, на мой взгляд, худшего оскорбления, чем снисходительность, брезгливая снисходительность самоуверенного превосходства. А мы относились именно так. Подчеркиваю еще раз — не «ватники», уже тогда прямо отказывавшиеся признавать Украину полноценным независимым государством, а мы, русские либералы. «Ну чего вам еще надо, вы же уже получили свою незалежность! (это слово всегда произносилось по-украински — и, разумеется, отнюдь не в знак уважения к украинскому языку; позже слова „свидомый“ и „незалежный“ станут любимыми ругательствами „ватников“, и, как справедливо было замечено в интернете, до какой же степени вырождения должен дойти народ, для которого слова „сознательный“ и „независимый“ — это ругательства!) Не, ну мы понимаем, вы молодая нация, не наигравшаяся еще в националистические цацки (говорили представители народа, более-менее оформившегося лишь к XVI веку, наследникам Киевской Руси), но хватит, хватит, надоели! Успокойтесь уже наконец и перестаньте искать москалей под кроватью! И вообще, чего вы, в самом деле, русский язык государственным делать не хотите? Никто же не говорит, что он единственным должен быть! Украинский пусть тоже будет, мы разрешаем.» (Что опять-таки характерно, в России, где проживает больше сотни народов — в том числе, между прочим, три миллиона украинцев — о «втором государственном языке» — не региональном, а государственном — никто даже не заикается.)
Увы, как показала практика — москалей под кроватью искали явно недостаточно. Даже несмотря на весь страшный предыдущий опыт, сами украинцы в массе своей все еще относились к «братьям» чересчур благодушно, а своих националистов, озабоченных российской угрозой, считали параноиками. В итоге российские агенты, как раковые метастазы, проникли во все государственные органы Украины — в правительство, спецслужбы, армию — и вплотную подвели ее к запланированной гибели, от которой ее буквально в последний момент спас Майдан. И отнюдь не все метастазы еще удалось вычистить…
Но дело, повторяю, не в одном лишь российском государстве, которое всегда было, есть и будет (пока — надеюсь, уже скоро — не прекратит свое существование) врагом и украинцев, и любых других свободолюбивых народов, и даже не в ордах «ватников», возникших вовсе не на пустом месте, а лишь наконец-то проявивших без стеснения свою извечную суть. Дело в том, что и русские либералы, сколько бы их еще ни осталось, не многим лучше. Недаром сегодня чуть ли не все они заявляют, что Крым, конечно, отняли незаконно, но и вернуть его никак невозможно. И когда война окончится — а окончиться она может только крахом России — и они (те совсем немногие, что уцелеют) выберутся из-под развалин и, как ни в чем не бывало, скажут «ну все, Путин капут, давайте дружить!» — ни в коем случае не следует вновь попадать в ту же ловушку. Ибо очень быстро начнется прежняя песня — «ну хохлы, ну оборзели совсем! Мы из-за вас свою страну не пожалели, а где благодарность?»
Я глубоко убежден — хотя и понимаю, что многие, причем как раз не из числа «ватников», со мной не согласятся — что единственный путь, которым русский (в современном понимании этого термина) может перестать быть имперцем — это перестать быть русским. То есть москалем, ибо теперь и навсегда это синонимы. Язык, прочитанные книги, воспоминания — все это никуда не денется, но русский менталитет надо отбросить полностью, без остатка, без деления на плохих русских ватников и хороших русских либералов и без малейшей жалости к России, которую мы потеряли хоть в 1917, хоть в 2000. Научиться искренне, не напоказ, говорить и думать обо всем этом — «они» и относиться к ним, как к чужим, не заслуживающим ни сочувствия (ибо во всем виноваты исключительно сами), ни доверия. Про себя могу сказать, что я этот путь прошел, перестав считать себя русским еще в середине нулевых и окончательно порвав с Россиейпосле ее нападения на Грузию (за два года до того, как смог эмигрировать). Я не записываюсь в украинцы — у меня нет на это права, я — русскоязычный американец, любящий свою страну — США, и меня это полностью устраивает.

Вы не братишки,вы с#ки

 

 



Рассказ убийцы

Отсюда.

Этот бурятский паренёк только в следующей бурятской жизни узнает разницу между ООН и  НАТО. А может и не узнает. Шакалом будет.
******************************************

 «Мы все знали, на что идем и что может быть»

Интервью с российским танкистом, который вместе со своим батальоном был командирован сражаться за Дебальцево

 

^{Фото: Елена Костюченко / «Новая»}

Доржи Батомункуев, 20 лет, 5 отдельная танковая бригада (Улан-Удэ), воинская часть № 46108. Срочник, призван 25 ноября 2013 года, в июне 2014 заключил контракт на три года. Личный номер 200220, военный билет 2609999.
Лицо сожжено, обмотано бинтом, из-под бинта выступает кровь. Кисти рук тоже замотаны. Уши обгорели и съежились.
Я знаю, что его ранило в Логвиново. Логвиново — горловину Дебальцевского котла — ранним утром 9 февраля зачистила и замкнула рота спецназа ДНР (на 90% состоящая из россиян — организованных добровольцев). Котел был замкнут так быстро, что украинские военные, находившиеся в Дебальцево, не знали об этом. В последующие часы войска самопровозглашенной ДНР свободно жгли машины, выходящие из Дебальцево. Так был убит заместитель главы АТО.
Спецназ отошел, занявших позиции казаков-ополченцев накрыло украинской артиллерией. Тем временем, украинские военные начали организовывать прорыв из котла. На удержание позиций был направлен российский танковый батальон, уже несколько дней к тому моменту находящийся на территории Донецкой области.
Мы разговариваем в Донецке, в ожоговом центре при областной центральной клинической больнице.

 — 19 февраля я взорвался. В сумерки. 19-е число по буддистскому календарю считалось Новым годом. Так что год начался для меня тяжело. (Пытается улыбнуться, из губы быстро течет кровь). Вчера мне бинтом лицо замотали. У меня вообще лицо засушилось. Операцию пока не делают, потому что я хуже перенесу дорогу. Пальцами когда шевелю, тоже кровь течет. Я надеюсь в Россию попасть побыстрей.
— Как вас ранило?
— В танке. Танковый бой был. Я в противника танк попал, он взорвался. Попал еще под другой танк, но у него защита была, хорошо защита сработала. Он развернулся, спрятался в лесополосе. Потом мы делали откат на другое место. И он как жахнет нас.

Звук такой оглушительный — «тиннь». Я глаза открываю — у меня огонь перед глазами, очень яркий свет. Слышу: «тррц, тррц», это в заряде порох взрывается. Открываю люк, а открыть не могу. Единственное, что думаю: все, помру. Думаю: че, все, что ли? 20 лет прожил — и все? Потом сразу в голове защита. Пошевелился — двигаться могу, значит, живой. Живой — значит, надо вылазить.

Еще раз попробовал открыть люк. Открылся. Сам из танка вылез, с танка упал — и давай кувыркаться, чтоб огонь потушить. Увидел чуть-чуть снег — к снегу пополз. Кувыркаться, зарыхляться. Но как зарыхлишься? Чувствую, лицо все горит, шлемофон горит, руками шлемофон снимаю, смотрю — вместе со шлемофоном кожа с рук слезла. Потом руки затушил, давай двигать, дальше снег искать. Потом приехала БМП, водитель выбежал: «Братан, братан, иди сюда».  Смотрю, у него баллон пожарный красный. Он меня затушил, я к нему бегу. Кричит: «Ложись, ложись» — и на меня лег, еще затушил. Командир взвода пехоты вытащил промедол — точно помню, и меня сразу в БМП запихали. И мы с боем ушли оттуда. Потом перенесли на танк, на танке мы поехали до какого-то села. И там меня мужик какой-то все колол чем-то, что-то мне говорил, со мной разговаривал. Потом в Горловку въехали. Тоже все ноги кололи, в мышцы промедол, чтобы не потерял сознание. В Горловке поместили в реанимацию, насколько я помню. Потом уже рано утром меня сюда привезли, в Донецк. Очнулся я здесь от того, что хотелось кушать. Очнулся я 20-го. Ну, как могли, накормили.

Дорога

 — Как вы попали сюда?
— Я призывался 13-го года 25 ноября. Попал добровольно. Сюда отправляли только контрактников, а я приехал в Ростов, будучи солдатом срочной службы. Но я, будучи срочником, хорошие результаты давал — что по огневой подготовке, что по физической. Я призывался вообще с Читы, в Чите курсовку прошел, а в части Улан-Удэ решил остаться по контракту. В июне написал рапорт с просьбой. Попал во второй батальон. А второй батальон — в случае войны всегда первым эшелоном выезжает, в любой воинской части есть такое подразделение. У нас были, конечно, контрактники в батальоне, но в основном срочники. Но ближе к осени, к октябрю начали собирать из всех батальонов нашей части контрактников, чтобы создать из них один батальон. У нас не хватало в части контрактников, чтоб сделать танковый батальон, поэтому к нам еще перекинули контрактников из города Кяхта. Нас всех в кучку собрали, мы познакомились, дня четыре вместе пожили, и все, в эшелон.
У меня срочка должна была закончиться 27 ноября. А в Ростов мы приехали в октябре, у меня еще срочка шла. Так что контракт у меня начался уже здесь. Мы пятая танковая отдельная бригада.
— Вы не увольнялись?
— Нет, я не уволен.
— Вы ехали на учения?
— Нам сказали, что на учения, но мы знали, куда едем. Мы все знали, куда едем. Я уже был настроен морально и психически, что придется на Украину.
Мы танки еще в Улан-Удэ закрасили. Прямо на вагонном составе. Закрашивали номера, у кого-то на танках был значок гвардии — тоже. Нашивки, шевроны — здесь снимали, когда на полигон приехали. Все снять… в целях маскировки. Паспорт в воинской части оставили, военный билет на полигоне.
А так у нас бывалые есть ребята. Кто-то уже год с лишним на контракте, кто-то уже 20 лет. Говорят: не слушайте командование, мы хохлов бомбить едем. Учения даже если проведут, потом все равно отправят хохлов бомбить.
Вообще много эшелонов ехало. Все у нас в казарме ночевали. Пред нами ребята-спецназовцы из Хабаровска были, с разных городов, чисто с востока. Один за одним, понимаете? Каждый день. Наш шел пятым, 25-го или 27 октября.

Рампа разгрузочная была в Матвеевом Кургане. Пока ехали от Улан-Удэ до Матвеева Кургана, столько городов повидали. 10 суток ехали. Чем ближе сюда, тем больше людей нас приветствовало. Руками машут, крестят нас. Мы в основном все буряты же. Крестят нас. (Смеется, кровь снова течет).
А и здесь тоже, когда ездили. Бабушки, дедушки, дети местные крестят… Бабки плачут.
— Какой полигон?
— Кузьминский. Там много таких полигонов. Палаточные городки. Одни заехали, другие уехали. Предыдущие эшелоны там встречали. Кантемировская бригада из Подмосковья была после нас. Там у них десантники и одна танковая рота несильной мощи. А вот наш танковый батальон составляет 31 танк. Можно что-то серьезное сделать.
— Можно было отказаться?
— Можно, конечно. Никто тебя не принуждал. Были и такие, кто еще в Улан-Удэ отказался, когда уже почуяли, что жареным пахнет. Один офицер отказался.
— Рапорт нужно писать?
— Я не знаю. Я же не отказался. И в Ростове были такие, кто отказался. С нашего батальона я знаю одного. Ваня Романов. Мы с ним еще по курсовке вместе в одной роте служили. Человек низких приоритетов. К нам на полигон перед Новым годом приезжал командующий восточным военным округом генерал-полковник Суровикин. Приезжал в нашу танковую роту. Всем руки пожал… Ивана с собой забрал, на родину, в Новосибирск. Что с Романовым сейчас, не знаю. Но факт в том, что можно было уехать.
— Суровикин говорил что-нибудь про Донецк, про Украину?
— Ничего не говорил. (Смеется). У нас в поезде, пока 10 дней ехали, разные слухи были. Кто-то говорил, что это просто отмазка, кто-то — нет, реально на учение. А получилось и то, и то. Один месяц подготовки прошел, второй месяц, уже третий месяц. Ну, уже, значит, точно на учения приехали! Ну, или чтобы показать, что наше подразделение на границе есть, чтобы украинцам было чуть-чуть пострашней. Просто то, что мы уже здесь — это уже психологическая атака.
Учения, как планировалось три месяца, провели. А потом… мы уже под конец учений дни считали. У нас специальные люди есть, замполиты, по работе с личным составом. Им на совещаниях доводят, они нам рассказывают. Замполит говорит: «Потерпите неделю, домой поедем». Смена наша уже приехала. Нам говорят: все, скоро платформа приедет, грузим танки, механики и водители поедут на поезде, остальные — командиры и наводчики — полетят самолетом с Ростова до Улан-Удэ. 12 часов лету — и дома.
Потом раз — сигнал дали. И все, мы выехали.
— Когда?
— Числа 8-го февраля было. Капитан нашей группы просто вышел и сказал: все, ребята, едем, готовность номер один. Готовность номер один — сидим в танке заведенном. Потом колонна выдвигается.
— Быстро уезжали?
— А мы народ военный, быстро-быстро, махом все. Вещмешок, автомат — и в танк. Танк заправил, завел и поехал. Все свое ношу с собой.

Когда только выезжали с полигона, сказали: телефоны, документы — все сдать. Мы с Кузьминского выехали к границе России, встали в лесополосе. В танк я сел — еще светло было, из танка вылез — уже темно. Потом поступил сигнал. Все, нам нотаций не читали. Сказали: начинаем марш. Мы и без этого все поняли, без слов. Мне-то что, я в танк сел, да и все, главное, еду.

— Получается, никто — ни замполит, ни командиры — с вами про Украину не разговаривали?
— Нет, потому что и так все понимали. Чего они будут нам кашу эту жевать. Патриотическую блевоту нам тоже никто не пихал. Мы всё знали, еще садясь в поезд же.
— Вы понимали, что пересекаете границу?
— Поняли все, что границу пересекаем. А что делать? Не остановишься же. Приказ есть. А так мы все знали, на что идем и что может быть. И тем не менее мало кто страху дал. Командование наше молодцы, делают все стабильно, четко и грамотно.
— Когда вы узнали, что маршем идете на Донецк?
— Когда узнали? Когда прочитали, что Донецк. Это когда в город заезжаешь… Там еще надпись — ДНР. О, мы на Украине! Темно было, ночью ехали. Я из люка высунулся город посмотреть. Красивый город, понравился. Справа, слева — все красиво. С правой стороны смотрю — огромный собор построен. Очень красиво.
В Донецке мы в убежище заехали, припарковались. Нас повели покушать горячего в кампус, потом расположили в комнаты. Потом мы все в одной комнате легли, у одного из наших был телефон. Ну, телефоны все равно кто-то с собой взял. Нашли радио «Спутник». И как раз там была дискуссия насчет есть ли военные здесь на Украине. И все гости такие: «Нет-нет-нет». Мы ротой лежим такие: ну да. Ну а в открытую кто скажет? Наше правительство все равно понимает, что надо помогать, а если официальный ввод войск сделают, это уже Европа залупнется, НАТО. Хотя вы же понимаете, что НАТО тоже в этом участвует, конечно, оружие поставляет им.
— Вам объяснили, на сколько вы приехали?
—  Нет. Может, вообще до конца войны.
— А вы спрашивали?
— Нет. Мы понимали, что тут от нас вся война зависит. Поэтому нас и три месяца эти гоняли,  как сидоровых коз, на учениях. Могу сказать только, что подготовили действительно конкретно, и снайперов наших, и все виды войск.

Война

— Сколько вас зашло?
— Получается, 31 танк в батальоне. Мы заходили поротно. Десять танков в каждой роте. К каждым 10 танкам прибавлялось по три БМП, мотолыга медицинская и пять «Уралов» с боеприпасами. Вот это численный состав тактической группы ротной. Танковый батальон составляет около 120 человек — три танковые роты, взвод обеспечения, взвод связи. Плюс пехота, конечно. Примерно 300 человек нас зашло. Все с Улан-Удэ. В основном, большая часть — буряты. Местные посмотрели на нас, говорят — вы отчаянные ребята. А у нас у буддистов так заведено: мы верим Всевышнему, в три стихии и в перерождение. Если ты умрешь, обязательно снова родишься.
— Вам на месте объясняли, что вы замыкаете котел?
— Нет, ничего не объяснили. Вот позиция, вот позиция замыкания огня, туда смотрим, никого не выпускаем. Кто едет — наповал. Огонь на поражение.
— Ваши командиры с вами поехали?
— Командиры у нас все молодцы. Не было такого командира, который струсил и чего-то побоялся. Мы все были наравне. Независимо, ты полковник или рядовой. Потому что мы боремся бок о бок. Командир батальона моего... Он сейчас в Ростове, точно так же обгорел в танке, как я… мой комбат, полковник. Где-то числа 12—14-го, вот в те дни. Потому что надо было деревню освободить одну. Не помню, как называется… Деревню отбили… хорошо все…
Мы играли в карусель. Это такой тактический метод боевой стрельбы из танка. Три или четыре танка выезжают на рубеж открытия огня, стреляют, а как у них заканчиваются боеприпасы, им на замену отправляют также три или четыре танка, а те загружаются. Так и менялись.

Но комбату не повезло. При выполнении карусели, когда стреляешь с танка… Танк очень капризная машина, бывает, что выстрел затяжной. Ты вроде стрельнул, а он не стрельнул ни черта. Просто не стреляет танк, тупо не стреляет и все. Первый танк выстрелил — бах, второй, третий танк — задержка. А их долбят укропы. И все. Комбат запрыгнул в свой танк, поехал — один танк он уничтожил, второй его уничтожил.

Наводчик комбатовского танка, Чипа, он тоже обгорел. Механик… механикам вообще хорошо. Ты вообще сидишь в танке, у тебя броня вот такенная, огромная броня… ты полностью закрыт от всего. Механику выжить намного легче. В случае попадания снаряда в башню наводчик и командир обычно загораются, а механик не горит, если смышленый — в танке есть такая кнопка — аварийный поворот башни. Она в другую сторону — шух, и ты спокойно вылазиешь. Мой механик так вылез, комбатовский механик так вылез.
Смотрю на своего — он целехонек, невредим. На командира своего смотрю… Спартак — он там лежит, в коридоре. Но он не так сильно обгорел, как я. У него сразу люк открылся, а у меня был закрытый… Я наводчик. Рядовой. Танк долго горит.
— Были погибшие?
—  Нет. Есть Минаков, которому ногу оторвало в танке. По берец ногу разорвало. А на правой ноге у него пальца ноги нет, тоже разорвало. Комбата пожгло, наводчика Чупу, Спартака… Это на моей памяти.
— Вы вместе с ополченцами воевали? Общие задачи были у вас?
— Нет. Они просто... Займут один рубеж, и когда надо ехать дальше врага дожимать, ополченцы отказываются ехать. Говорят: мы туда не поедем, там опасно. А у нас приказ наступать дальше. И захочется — не прикажешь им. Ну и дальше едешь. Ну ничего, котел мы почти зажали уже.
— Котла больше нет. Все, кто был в котле, либо бежали, либо уничтожены. Дебальцево теперь ДНР.
— Хорошо. Поставленную задачу… выполнили.
— Вы, получается, помогали при организации котла?
— Да, в котел всех поставили, окружили полностью и наблюдали, наблюдали. Они пытались сделать вылазки — группы пехоты, и на «Уралах», и на БМПхах, и на танках, и на чем можно. У нас приказ был стрелять на поражение сразу. Мы в них стреляли. Вот они прорываются из котла, дорогу хотят сделать, убежать хотят, а надо их к ногтю прижать.
Они ночью вылазки делают, как темнеет, сразу движуха начинается. Смотришь — и там, и там, человек в танке едет, там люди пошли, ну и огонь на поражение. Снарядов никто не жалел. Боекомплекта хватало. Основной боекомплект — в танке. 22 снаряда во вращающемся  конвейере, и внутри танка еще раскидывается 22. Итого боекомплект танка составляет 44 зарядных снаряда. И в «Уралах» второй боекомплект мы привезли. У меня танк был очень хороший. Не просто 72, а танк 72б. А бэшка исключается тем, что есть прицел 1К13, он для ночной стрельбы, ночного наблюдения, для выстрелов с управляемыми ракетами. Управляемых ракет у меня было 9. Кумулятивные, осколочные еще. Главное — мне показали, как пользоваться этим. Теперь тяжело промахнуться. Всякие блиндажи, убежища — все поражалось спокойно. Допустим, вот разведка докладывает, что за зданием скопление пехоты противника, один БМП и два «Урала»… У нас всего было два таких танка — мой и моего командира взвода. Так мы по переменке и выезжали. И всегда поражали. Такой молодец танк был, хороший танк. Сейчас сгорел.
— Было, что мирных убивали?
— Нет. С гражданскими машинами тянули до последнего. Когда уже убеждались, что укропы — били.

Но был случай, когда пикап ехал, мне говорят: «Стреляй, стреляй». «Щас, щас», — говорю. Чего мне бояться, я же в танке. До последнего смотрел в прицел. Смотрю — у мужика повязка белая, ополченец. Подумал, сейчас бы жахнул, а оказалось, убил бы своего.

И БТР еще так же ехал. Ополченцы же нам не говорят, как едут. Я нашим кричу: «Свои, свои!» Первый раз перепугался. Своего убивать.
— Так вы вообще не координировались?
— Нет. Ополченцы — они странные. Стреляют, стреляют. Потом останавливаются. Как на работу ходят. Никакой организации нет. Нету главы, боекомандования, все вразнобой.
— В каком населенном пункте это было?
— Я не знаю, что это был за населенный пункт. Все деревни одинаковые. Везде разруха, все разбомблено.
— А сколько вы деревень прошли?
— Точно не скажу. Деревни четыре. Было один раз отбитие деревни, а в остальные просто заезжали… (Молчит). Я, конечно, не горжусь этим, что сделал. Что уничтожал, убивал. Тут, конечно, гордиться нельзя. Но, с другой стороны, успокаиваюсь тем, что это все ради мира, мирных граждан, на которых смотришь — дети, старики, бабы, мужики. Я этим не горжусь, конечно. Тем, что стрелял, попадал…
(Долго молчит).
Страшно. Боишься. Подсознанием ты все рано понимаешь, что там такой же человек, как и ты, в таком же танке. Ну, или пехота, или на любой технике. Он все равно... такой же человек. Из крови и плоти. А с другой стороны, понимаешь, что это враг тебе. Убивал ни в чем невинных людей. Мирных граждан. Детей убивали. Как эта сволочь сидит, весь трясется, молится, чтобы его не убили. Начинает прощения просить. Да бог тебе судья.
Нескольких взяли. Так все жить хотят, когда уже прищучит. Такой же человек. У него мама. (Долго молчит). У каждого человека своя судьба. Может, печальная. Но никто их к этому не принуждал. Со срочниками — другое дело. 2 или 3 тысячи из 8 тысяч этих было солдат-срочников. Они по принуждению ехали. Я тоже задумался, как бы я поступил. Что бы я на месте делал пацана 18-летнего. Думаю, пришлось бы ехать. Ему приказывают. Если не убьешь, говорят, тебя убьем и семью твою убьем, если служить не будешь. Парнишка ихний рассказывал: «Ну а как же, что же делать, приходилось идти служить». Я говорю: «Были у вас такие, кто убивал мирных?» «Были», — говорит. «А ты, — говорю, — убивал?» «Да», — говорит. (Молчит). Те наемники, которые с Польши или всякие чечены, которыми движет идея чисто, которым не сидится без войны, — вот их надо уничтожать.
— Вы видели наемников из Польши?
— Нет, но нам говорили, что есть.

Мирные

— Общались с мирными?
 — Нет. Мирное население сами к нам подходили много. Мы старались с ними шибко не разговаривать. Командование сказало: в контакты не вступать. Когда мы были в Макеевке, они вообще нам сказали, что 70 процентов мирного населения здесь — за укропов, «так что вы будьте на чеку, ребята». В Макеевку заехали, в парке городском мы спрятались, технику укрыли, замаскировали — и буквально через час по нам начали долбить минометы. Все сразу давай окапываться, копаться, перемещения делать. Ну что, я в танк залез — мне пофиг. Танку от миномета ничего не будет. Осколки… даже так говорят — если попадет в тебя снаряд «Стрелы», который 4 метра, градовский снаряд, танку ничего не будет. Лучшее убежище, чем танк, не найти. И мы жили в танке, спали сидя. Холодно, но ничего, так и спали.
— А вас не напрягло про Макеевку? Что 70 процентов местных за Украину, вдруг правда?
— Напрягло, конечно. Уже мысленно ждешь подвоха от всех. Вдруг он тебя… ну там приносили нам покушать. То чай, то что. Мы брали, но не пили. Вдруг отрава. Но как говорят: «Русских не победить. Русских можно только подкупить». (Смеется).
— Не было сомнений: если правда 70 процентов, зачем приехали?
— Было. Но 70 процентов населения одного села для меня как-то несущественно. Нужно уважать выбор людей. Если Донецк хочет независимость, нужно ее дать. Здесь с медсестрами, с врачами разговаривал. Они говорят: нам бы независимость и правительство, как у вас, и Путина.
Ну вот единственно интересно: получит ДНР независимость — дай бог получит. Что они делать будут? Как в сталинской пятилетке развиваться будут что ли? Экономики нет. А если экономики нет — значит, ничего не получится.

Семья

—  Единственное, что Кобзона тут встретить не ожидал. (Громко смеется). Второй раз в жизни! 23 февраля он сюда в больницу приезжал. А в 2007 году ко мне в школу приезжал. У меня школа в 2006 году стала лауреатом… лучшей школой России-2006. Вторая школа поселка Могойтуй. Он пришел в больницу, я говорю: «А я с вами уже виделся, мы с вами здоровались». Он такой… глаза выпучил: «Это когда же?». «А вы ко мне в школу приезжали. Я прямо здоровался за руку. Нас всех построили, мы к вам руки тянули».
Кобзон говорит: «Ты бурят? Я на тебя смотрю, вижу очертания бурятские». Я говорю: «Да, бурят». Он говорит: «Я 14 марта в Агинское собирался». Я говорю: «Я во второй могойтуйской школе учился». Он: «О, знаю, знаю, хорошо, землякам привет от тебя передам». Я говорю: «Передавайте». Ну и все.
Ну и меня по телевизору показали. Потом этот ролик в «Ютубе» смонтировали. Сестра нашла этот ролик, матери показала. Дома видели, что я здесь, что со мной.
— Они знали, где вы?
— Да. Когда у меня отца не стало, я еще маленький был… У нас есть, как у вас попы, буддийские ламы-монахи. Когда лама отмаливал моего отца, он посмотрел на меня и сказал: жить долго будет, судьбу свою знает. Мне мама это рассказала, когда я сказал, что еду сюда на Украину. Конечно, она как любая мать попротивилась, потом общий язык с ней все-таки нашли.
Когда я с Улан-Удэ только выезжал... Мы уже заранее все… догадывались. Я матери сказал, чтобы молилась за меня, что со мной все будет хорошо. Лама же сказал, что я долго жить буду. Сказал,  не соврал же. Когда в танке горел, думал, что лама не прав был. А оно вот как получилось.
Меня как ранили, я весь обгорел, в санитарку меня положили, я весь обколотый, боли шибко не чувствую. Там мужик-ополченец. «Позвонить», — говорю. «В Россию? На, позвони». Еще парнишка какой-то сидел с медвзвода,

набрал номер моей мамы. Звоню и говорю: «С Новым годом!» В тот же день Новый год был. Она веселая, поздравляет. Говорю: «Что, как дела?» «А, — говорит, — гости пришли, ты как?» Говорю: «А со мной все нормально, обгорел в танке, сгорел немножко». У мамы как-то голос поменялся.

Я отключился. Парнишка с медвзвода тоже бурятенок, давай с ней разговаривать, успокаивал ее.
Сейчас дома уже все ролик посмотрели. Все, говорит, молимся за тебя. А что им остается делать.
— Будут выплаты какие-то вашей семье?
— А вот это не знаю. У нас же в России так — как до денег доходит, никто ничего не знает. (Усмехается). Может, выплатят, а может, вообще скажут, что ты давно уволен. Не получилось бы так, что я уехал сюда, а числился там. У меня же 27 ноября срочка закончилась. Хоп, и срочка закончилась там, а я тут вообще гастролер. Так вот. Побаиваюсь.
Контракт-то у меня подписан в июне. Как курсовку прошел. Спрашивают — кто по контракту остается? Ну, я и поднял руку. Первый срок контракта — на три года. Так и подписал. Контрактная жизнь — ничего такого, делаешь, что тебе скажут выполняешь все требования командира, и все. Но я, когда летом подписывал контракт, не думал, что я на Украину поеду. (Молчит). Нет, я задумывался об этом. Но не думал. Все-таки мы от Украины очень далеко. Есть и другие округа военные, которые ближе — южный, западный, центральный. Мы никак не ожидали, что в восточный военный округ отправят. Нам потом комбат объяснил, что ему на совещании сказали: «Вы сибиряки — вы покрепче будете, вот вас и отправили».

Будущее

— Жалеете?
— Сейчас-то что жалеть уже. Обиды никакой нет. Потому что знаю, что за правое дело боролся. Так постоянно новости смотришь про Украину — выборы, выборы, выборы, потом революция оранжевая пошла, началось Одесса, Мариуполь... Когда я еще был в Песчанке, в курсовке, в Чите, у нас была НВП, нам включили телевизор. Включили новости. И там в Одессе как раз… люди сожглись. Мы сразу все… Нам плохо стало. Из-за того, что чувство… наверное… что так нельзя. Это нечеловечно, несправедливо. А то, что меня… что по сути нельзя срочников сюда везти. Вообще нельзя было. Тем не менее, я поехал все равно. С чувством… не долга, а справедливости. Здесь я насмотрелся на то, как убивают. Бесчинствуют. Тоже чувство справедливости. Когда мы в танках едем, иногда радиоволну нашу перехватывают укропы. Я точно помню там голос мужчины: «Слушайте внимательно, московские, питерские, ростовские выродки. Мы вас всех убьем. Сначала убьем вас, ваших жен, детей, доберемся до ваших родителей. Мы фашисты. Мы не перед чем не остановимся. Будем вас убивать, как наши братья-чеченцы, отрубать вам головы. Запомните это. Отправим вас домой в цинковых гробах, по кусочкам».
У меня прадед воевал в Великой Отечественной, а его товарищ был с Украины, вот они вместе воевали. От прадеда у меня даже винтовка осталась. У нас охота разрешается. Ну я и охотился. Поэтому стрелять я с детства еще…
— Как думаете дальше жить?
— Войны для меня хватило. Отслужил, за ДНР воевал. Остается мирной жизнью жить. Учиться и работать. Организм восстанавливается, борется.
Ну вот я думаю, что скорее всего в Ростове выздоровею. Поеду в Улан-Удэ как груз 300.
Единственное, где я еще хотел побыть — это на сенсейшене. Он проходит каждый год в Питере. Все одеваются по дресс-коду в белое. Приезжают лучшие диджеи. У меня сестра была...
А так по миру я поездил немало. Я был в Непале, в Тибете. В Тибете очень красиво. Город красивый, монастыри; был в Китае — в Манчжурии и в Пекине, видел все — и Запретный город, и Дворец Императора, на Великой стене стоял. Потом был в Даоляне, в Гуанчжоу, там выращивают лучший чай — пуэр. Еще я был в Индии. В Индии были учения нашего Далай-ламы. В Монголии был. На федеральной трассе есть огромная статуя Чингисхана. Поднимаешься по эскалатору — оказываешься в голове Чингисхана. Полпланеты пролетел, был на Черном море в Сочи. Купались. Но что я в Желтом море был, что в Черном, ничего красивее и лучше Байкала нет. Там дача у меня. Рыбка капризная есть, омуль, нерпа. Какое бы море ни было, Байкал все равно красивей и чистый еще.
(Молчит).
Я на наших зла не держу совсем. Потому что от этого никто не застрахован. Что будет в бою, никто не знает. Может, ты, может, тебя. Может, останешься там. Может, как я, выживешь.
— К Путину нет вопросов?
— Я против него ничего не имею. (Смеется). Очень, конечно, интересный человек. И хитрый, и «введем-не введем». «Нет тут войск», — говорит всему миру. А сам нас по-быстрому: «Давай-давай». Ну а с другой стороны — другая мысль. Если Украина вступит в Евросоюз, в ООН, ООН может развернуть тут свои ракеты, вооружение, в принципе это может. И тогда уже мы будет под прицелом. Они будут уже намного ближе к нам, уже не через океаны. Вот совсем через землю. И понимаешь, что это тоже отстой, отстойка нашего мнения, нашей позиции, чтоб нас не задело, если что. Так же, как холодная война, вспомните. Они чего-то хотели, а мы поставили на Кубе свои ракеты и эти сразу «все-все-все, ничего не хотим такого». Если подумать, сейчас Россия опасается. Насколько я читаю и историю изучал — чисто вот в последние годы начали с мнением России считаться. Раньше вот было: Советский союз  и Америка — это две геополитические мощи. Потом мы развалились. Сейчас мы вновь поднимаемся, опять начинают нас гнобить, но нас уже не развалить. Но они возьмут Донбасс, развернут,  поставят, ракеты долетят до России в случае чего.
— Вы это обсуждали с замполитом?
— Нет, это у меня на подсознательном уровне, понимаешь? Я же не дурак. А с кем-то разговариваешь, он не понимает, что я говорю. С офицерами разговаривал, они говорят — такой ход событий возможен. Мы все-таки свои права тоже отстаиваем на этой войне.

В пятницу вечером Доржи и еще двух раненых солдат перевезли из Донецка в окружной военный госпиталь 1602 (Ростов-на-Дону, район Военвед), где они находятся без занесения в списки приемного отделения. Никто из руководства воинской части и министерства обороны так и не связался ни с Доржи, ни с его семьей. Сегодня мама Доржи доехала до в/ч № 46108, где ей сообщили, что Доржи действительно есть в списках бойцов, отправленных из этой части в Украину, а значит, Минобороны полностью выполнит свои обязательства перед солдатом, оплатит лечение. «Они сказали, что от него не отказываются», — говорит мама. Связь Доржи с семьей удается поддерживать благодаря соседям по палате, одалживающим солдату телефон.