Саша, смотри. Я, кажется, прав - ваше российское пространство сворачивается. Я же говорил тебе, что он (путин) хочет как кадавр из "Понедельник начинается в субботу" захватить как можно больше и закуклиться в своей берлоге. Для этого надо, чтобы вы стали невыездные, зависимые от его милости (зарплаты, соцвыплат) и не видели ничего, кроме российских СМИ. Вобщем опять "мир глазами Сенкевича" и прочая "Угрюм-река". Бороться бесполезно, говорить страшно. Выход один - пить на кухне подешевевшую водку и не задумываться о её качестве. Приплыли.
***************************
***************************
Оригинал текста опубликован на Bloomberg View. Другие колонки Bloomberg View по ссылке:http://www.bloombergview.com
Я был до такой степени не согласен с тем, что происходило в России в 2014 году, что решил уехать. Но, судя по всему, в 2015 году все станет только хуже. Режим Владимира Путина замер на грани между умеренным авторитаризмом и настоящей диктатурой. Недавно принятая военная доктрина РФ – лишнее тому доказательство. Похоже, Кремль планирует окончательно разорвать отношения с западным миром.
Недоверие к Западу – не новая политика для РФ. В военной доктрине 2010 года, принятой при «либеральном» Дмитрии Медведеве, расширение НАТО было названо ключевой внешней угрозой. Новая доктрина отличилась тем, что теперь любая внутренняя угроза правящему режиму приравнивается к военной угрозе всей нации.
Там, где в документе 2010 года было сказано о незаконности «попыток насильственным путем изменить конституционный строй РФ», в новом тексте появились строки о «дестабилизации внутренней политической и социальной ситуации в стране» и даже «информационная деятельность, связанная с влиянием на население, особенно молодежь, и нацеленная на то, чтобы преуменьшить историческую, духовную и патриотическую важность защиты Родины». Иными словами, теперь с политической оппозицией можно разбираться военным путем.
Кремль
В 2013-м я принимал участие в демонстрациях, нарушавших свежепринятые запреты, и как тысячи других, совершенно не пострадал. В стране оставалось достаточно свободных медиа, чтобы можно было знать альтернативный взгляд на вещи. Экономика становилась все более зависимой от масштабных проектов наподобие Олимпийских игр в Сочи, но банки держались на плаву, а рабочих не сокращали. Во время новогодних праздников Москва пустела – богатые россияне отправлялись на европейские горнолыжные курорты или на тропические пляжи Юго-Восточной Азии.
Россию уже тогда нельзя было назвать европейской страной, но, по крайней мере, в больших городах она все еще была зажиточной. А затем лед треснул.
Я думаю, что переломным моментом стало 22 февраля, когда бывшему украинскому президенту Виктору Януковичу пришлось спасаться бегством, а революционные толпы, среди которых были и журналисты, расследовавшие коррупционные преступления Семьи, ворвались в Межигорье. «У нас нет дворцов», - заявил Путин на недавней пресс-конференции, но, разумеется, и у него, и у его близких друзей дворцы есть. И в то время когда дом Януковича вскрыли, рассмотрели, сфотографировали и даже частично разграбили – пока не удалось навести порядок – Путин впал в паранойю. Прошлой весной он несколько раз возвращался в своих выступлениях к «захвату» Межигорья, хотя, по сути, резиденция была просто брошена ее владельцем.
Я побывал в бывшем доме Януковича, который вскоре национализировали, как раз в то время, когда первые солдаты захватывали здание крымского парламента. Волонтеры, охранявшие резиденцию, смотрели на меня, гражданина России, с подозрением, но мне тогда было сложно представить, что РФ готовит вторжение. Кремль всегда вмешивался в украинскую политику, но делал это посредством интриг и экономического давления, никогда – грубой силой.
К счастью, когда на следующий день Путин попросил у Совфеда разрешения на отправку войск в Украину, я уже уехал из Межигорья. За одну ночь Россия превратилась в совсем другую страну, вызывающе ревущую.
Рейтинг Путина взлетел выше 80%, и вскоре он выступил с поистине королевской речью, приветствуя Крым в составе России. Согласно закону 2013 года, который запрещал «пропаганду сепаратизма», упоминать публично о статусе Крыма как оккупированной части Украины стало противозаконным. Редакторы немногих сохранившихся независимых изданий стали весьма нервно реагировать на упоминание этого факта. Для меня это означало, что писать для российских медиа я больше не смогу: в этом году не признавать, что Крым принадлежит Украине, означало закрывать глаза на наличие в комнате слона.
Раньше я никогда не думал о том, чтобы уехать из родной страны. Но теперь это стало единственным способом продолжить честно делать свою работу и показать свое несогласие с действиями Путина.
Впрочем, мой переезд в Германию не означает, что реакция стран Запада на аннексию меня удовлетворила: сначала экономические санкции были до смешного слабы, затем немного усилились. Но все, чего удалось ими добиться – это убедить Путина и его поклонников с промытыми пропагандой мозгами в том, что Запад хочет войны с Россией. По сути, введенными ограничениями Запад только помог Путину сформировать новый политический консенсус: россияне должны пожертвовать свободой ради национальной гордости, которая выражается в том, как РФ стойко переносит санкции. У кремлевских пропагандистов было предостаточно времени на то, чтобы вдолбить эту идею в головы российских граждан. Они использовали конфликт в Восточной Украине, где войска РФ спасли сепаратистов от разгрома украинской армией, чтобы разжечь националистские настроения. Пропагандисты позаботились и о тех, кто не поддержал официальную линию: они были объявлены пятой колонной, работающей на развал России по указке западных хозяев.
Именно поэтому россияне не вышли протестовать против девальвации рубля и ожидающейся девальвации, когда цены на нефть упали со $100 за баррель до $60. В декабре, согласно данным Левада-Центра, рейтинг Путина по-прежнему составляет 85%. Пропутинские интеллектуалы, с которыми мне довелось общаться в Москве, ничуть не сомневались в знаменитой способности россиян терпеть любые экономические трудности, если они будут считать, что это поможет России стать великой державой. В Москве набирает популярность шутка из соседней Беларуси, которая имеет богатый опыт жизни при диктатуре. Человек говорит другу: «Знаешь, я вот подумал: а давай-ка еще потерпим». А друг отвечает: «Ты представляешь, только хотел предложить».
Христя Фриланд, которая раньше возглавляла московский филиал Financial Times, а сейчас является членом канадского парламента, сравнила сегодняшнюю ситуацию в России с началом процесса распада СССР в 80-х. Ее точка зрения подтверждается некоторыми доказательствами. За период с января по сентябрь отток капитала обошелся РФ в $85,2 млрд, международные резервы за то же время сократились более чем на $55,3 млрд. Очевидно, российский бизнес пытается экстренно выводить деньги из страны.
И все же дело не в том, что, как полагает Фриланд, друзья Путина голосуют против него рублем. Наоборот, они наживаются не хуже мародеров: правительство дает им все больше и больше контрактов, чтобы компенсировать потери от санкций Запада.
По итогам 2014 россияне путешествуют меньше, чем год назад – и из-за падения рубля, и из-за фактического запрета на выезд за границу правоохранителям и чиновникам. Медиа находятся под полным контролем Кремля или боятся сказать лишнее слово. Потребление падает, бизнес создает все меньше рабочих мест, хотя ситуация и не настолько плачевна, как в 2008-2009 годах. Путин хочет превратить Россию в осажденную крепость. Благодаря его методу кнута и пряника страна подчиняется желаниям президента.
Этот процесс, как правило, заканчивается превращением гусеницы в бабочку. Но для этого понадобится куда больше усилий, чем то, на что способны враги Путина, включая западных лидеров. Если не случится чуда, 2015 будет годом укрепления кокона – Россия превратится в угрюмый дом для тех, кто застрял внутри, и в непредсказуемый, непроницаемый объект для остального мира. 
Комментариев нет:
Отправить комментарий